У меня сейчас такое ощущение, как будто меня долго и прилюдно трахали. Вот прям на виду у всего честного народа и у меня теперь адовая ненависть не к тем людям, а к самой себе, что я выглядела некрасиво и протяжно стонала, вместо поливания ублюдков матом. Мне не хочется видеть свое тело и хочется быстрее упасть в большой ледяной водоем, чтобы вода смыла это ужасное чувство и заодно забрала пару килограмм бессмысленного жира, который радостно трясся в процессе секса. Я ненавижу все эти складки и выпуклости, которые вижу каждый день в зеркале. Я говорю людям гадкие вещи и хочу чтобы они тоже ненавидели меня. Чтобы говорили всем, что я вульгарно смеюсь и смешно задираю голову, когда у меня во рту чей-то член. Я хочу чтобы все запомнили меня той невыносимой шлюхой с площади, а не милой романтичной девочкой с ромашковым венком в волосах.
Мне нравится обедать в заводской столовой. Там можно чавкать несоленым борщом и забираться пальцами в ширинку коллеги. Здесь чудесные длинные скатерти, которые маскируют его стояк и мою ладонь. Он чуть вытягивается за столом и смеется невпопад сальным шуткам. Потом жадно вдыхает, сжимает челюсти и оседает на стуле, выпучивая глаза. Я заливисто хохочу, широко раскрывая рот. Это правда забавнее, чем просто есть борщ. Уже в дверном проеме я оборачиваюсь и облизываю пальцы, которые резко пахнут спермой и немытым телом. Забавно, но меня даже не тошнит.
В туалете несет мочой и чужим страхом. Я споласкиваю ладони под ржавой водой, потом смотрю в заляпанное зеркало и вижу свое испуганное лицо. Перебираю пальцами грязную струю воды и подставляю губы. На вкус отвратительно. Повинуясь внезапному порыву засовываю пальцы в рот и отчаянно блюю рыжим несоленым борщом. Он мерзок на вкус и меня пробирает дрожь. Закусываю пальцы и направляю струю воды в рот. Вода надувает мне щеку и выбивает остатки еды. Она выливается почти оранжевым фонтаном и наполняет грязную эмалированную раковину. Я облизываю пальцы и поднимаю голову. С размазанной помадой и ладонью во рту я выгляжу гораздо лучше.